Антуан де Сент-Экзюпери являлся неординарным французским писателем, который подарил миру книги «Маленький принц», «Цитадель», «Письмо заложнику» и другие произведения. Далеко не все знакомы с его биографией и мировоззрением, из которых и формируется авторский стиль, полный загадок и тайных смыслов. Одним из самых необычных произведений является молитва Антуана де Сент-Экзюпери «Искусство маленьких шагов», которую он пишет перед своей трагической гибелью. В данной молитве знаменитый писатель желает передать несколько мудрых советов будущим поколениям.
Искусство маленьких шагов текст молитвы
Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня.
Научи меня искусству маленьких шагов.
Сделай меня наблюдательным и находчивым, чтобы в пестроте будней вовремя останавливаться на открытиях и опыте, которые меня взволновали.
Научи меня правильно распоряжаться временем моей жизни.
Подари мне тонкое чутье, чтобы отличать первостепенное от второстепенного.
Я прошу о силе воздержания и меры, чтобы я по жизни не порхал и не скользил, а разумно планировал течение дня, мог бы видеть вершины и дали и хоть иногда находил бы время для наслаждения искусством.
Помоги мне понять, что мечты не могут быть помощью. Ни мечты о прошлом, ни мечты о будущем.
Помоги мне быть здесь и сейчас и воспринять эту минуту как самую важную.
Убереги меня от наивной веры, что все в жизни должно быть гладко.
Подари мне ясное сознание того, что сложности, поражения, падения и неудачи являются лишь естественной составной частью жизни, благодаря которой мы растем и зреем.
Напоминай мне, что сердце часто спорит с рассудком.
Пошли мне в нужный момент кого-то, у кого хватит мужества сказать мне правду, но сказать ее любя!
Я знаю, что многие проблемы решаются, если ничего не предпринимать, так научи меня терпению.
Ты знаешь, как сильно мы нуждаемся в дружбе. Дай мне быть достойным этого самого прекрасного и нежного дара судьбы.
Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло.
Сделай меня человеком, умеющим достучаться до тех, кто совсем «внизу».
Убереги меня от страха пропустить что-то в жизни.
Дай мне не то, чего я себе желаю, а то, что мне действительно необходимо.
Научи меня искусству маленьких шагов.
Молитва Антуана де Сент-Экзюпери
Текст молитвы не так широко известен, как знаменитый «Маленький принц», однако несет в себе не меньше ценности, представляя собой источник мудрости французского писателя. Чтобы разобраться, при каких условиях была написана молитва, нужно изучить яркую жизнь автора, наполненную приключениями и тяжелым трудом над самим собой.
Как и кому помогает
Молитва подходит абсолютно всем людям — возрастные, половые, религиозные, социальные, этнические, мировоззренческие различия не важны. Она создает оптимистичный настрой на предстоящий день либо на конкретное происшествие. Все зависит от того, в какое время и в каком состоянии молится просящий.
Читая молитву, каждый невольно задумывается о своих поступках. После ее прочтения человек чаще всего начинает переосмысливать то, что для него является важным, чем он занимается, на что тратит время, с кем имеет дружбу и что же он упустил.
Текст молитвы
Произведение как никогда актуально в современное время. Потребительское отношение к жизни, уничтожение человеческих ценностей, бесконечная погоня за успешным завтрашним днем заставляют человека забыть о простых, но самых важных вещах. Молитва напомнит о них, и каждый вновь вспомнит, что где-то оставил свою детскую мечту.
Гоcподи, я прошу нe о чудecaх и нe о мирaжaх, a о cилe кaждого дня. Нaучи мeня иcкуccтву мaлeньких шaгов.
Cдeлaй мeня нaблюдaтeльным и нaходчивым, чтобы в пecтротe буднeй воврeмя оcтaнaвливaтьcя нa открытиях и опытe, которыe мeня взволновaли.
Нaучи мeня прaвильно рacпоряжaтьcя врeмeнeм моeй жизни. Подaри мнe тонкоe чутьe, чтобы отличaть пeрвоcтeпeнноe от второcтeпeнного. Я прошу о cилe воздeржaния и мeры, чтобы я по жизни нe порхaл и нe cкользил, a рaзумно плaнировaл тeчeниe дня, мог бы видeть вeршины и дaли, и хоть иногдa нaходил бы врeмя для нacлaждeния иcкуccтвом.
Помоги мнe понять, что мeчты нe могут быть помощью. Ни мeчты о прошлом, ни мeчты о будущeм. Помоги мнe быть здecь и ceйчac и воcпринять эту минуту кaк caмую вaжную.
Убeрeги мeня от нaивной вeры, что вce в жизни должно быть глaдко. Подaри мнe яcноe cознaниe того, что cложноcти, порaжeния, пaдeния и нeудaчи являютcя лишь ecтecтвeнной cоcтaвной чacтью жизни, блaгодaря которой мы рacтeм и зрeeм.
Нaпоминaй мнe, что ceрдцe чacто cпорит c рaccудком. Пошли мнe в нужный момeнт кого-то, у кого хвaтит мужecтвa cкaзaть мнe прaвду, но cкaзaть ee любя!
Я знaю, что многиe проблeмы рeшaютcя, ecли ничeго нe прeдпринимaть, тaк нaучи мeня тeрпeнию.
Ты знaeшь, кaк cильно мы нуждaeмcя в дружбe. Дaй мнe быть доcтойным этого caмого прeкрacного и нeжного Дaрa Cудьбы.
Дaй мнe богaтую фaнтaзию, чтобы в нужный момeнт, в нужноe врeмя, в нужном мecтe, молчa или говоря, подaрить кому-то нeобходимоe тeпло.
Cдeлaй мeня чeловeком, умeющим доcтучaтьcя до тeх, кто cовceм «внизу».
Убeрeги мeня от cтрaхa пропуcтить что-то в жизни. Дaй мнe нe то, чeго я ceбe жeлaю, a то, что мнe дeйcтвитeльно нeобходимо.
Нaучи мeня иcкуccтву мaлeньких шaгов.
Антуан де Сент-Экзюпери
Правила чтения
Молитва не зря называется «Искусство маленьких шагов».
Каждый день утром или перед сном можно прочитать ее, чтобы получить вдохновение, силу и веру. Лучше всего произносить слова в тишине, выключив электронные гаджеты, оставшись наедине с самим собой. Однако, если молитва записана где-то под рукой, можно использовать ее в любой другой нужный момент.
Молитва снимает часть страхов, вселяет надежду в человека, особенно если он совсем запутался в собственном существовании и потерял его смысл. Следуя советами французского писателя, можно получить долгожданное счастье и гармонию, которых многим не хватает.
Биография автора
Знаменитый французский писатель родом из города Леон. Его отец был мелким дворянином и носил титул графа. Он умер, когда Антуану было всего четыре года. Поэтому мальчика воспитывала мать. Она отдает его в иезуитскую школу в Ле-Мане, после юноша получает образование в Швейцарском пансионе с католическим уклоном. В 1917 году Антуан становится студентом Школы изящных искусств — одного из престижных учебных заведений Парижа.
После окончания архитектурного факультета молодого человека призывают на службу в армию, где он становится пилотом. По возвращении из армии Антуан окончательно переселяется в Париж. Во французской столице Экзюпери часто меняет работу: занимается продажей автомобилей, работает продавцом в книжном магазине. В свободное время он увлекается писательством и возлагает на это большие надежды.
Через пару лет скитаний по городу Антуан наконец-то по-настоящему счастлив. Он устраивается пилотом в . Молодой человек часто доставляет почту на самый север пустыни Сахары в город Вилья-Бенс. За качественное выполнение профессиональных обязанностей он получает повышение и становится начальником аэропорта Кап-Джуби. Вновь начинает писать.
Антуан возвращается в Европу в 1931 году, пробует себя в роли летчика-испытателя. Параллельно его писательская карьера стремится вверх. Его книга «Ночной полет» получает литературную премию «Фемина». Во время работы журналистом в газете «Пари-Суар» делает визит в СССР. Впервые в истории западный писатель в своих очерках предпринял попытку переосмыслить и обелить советский коммунистический режим.
В 1939 году Франция объявляет войну Фашисткой Германии. Друзья Антуана стремятся отгородить товарища от рисковых поступков, убеждая его в ценности для страны как писателя и журналиста. Но Экзюпери был решительно настроен на участие в войне. В одном из писем в ноябре 1939 года он писал:
Я обязан участвовать в этой войне. Все, что я люблю, — под угрозой.
В результате он добивается своего назначения как пилота разведки. За свои боевые вылеты получает награду «Военный крест». Однако Франция терпит поражение и Антуан эмигрирует сначала на западные, свободные от фашистов земли, а затем и вовсе переселяется в Нью-Йорк.
В Нью-Йорке Антуан де Сент-Экзюпери пишет самую известную книгу «Маленький принц». И вновь с большим трудом поступает в армию Франции в качестве пилота. В своем отряде он самый старший, ему с трудом дается пилотирование новой модели самолета, но мужчина продолжает сражаться за свою страну. 31 июля 1944 года отправляется с аэродрома Борго на острове Корсика в разведывательный полет — и оттуда уже не возвращается.
Вера и религия в жизни
Антуан был глубоко верующим человеком. Он считал, что все верующие равны в своих правах перед Богом, но также и равны в обязанностях, если по-настоящему служат ему. Автор верит в братское отношение людей друг к другу. Люди должны быть чем-то связаны, именно тогда они могут считаться братьями по духу. Верующие же связаны между собой духовной силой их Бога, поэтому они обязаны принимать друг друга, жить в мире и заботиться об окружающих.
Всю свою жизнь Экзюпери стремился постичь самого себя. Антуан считал, что только через поиск, через борьбу можно стать по-настоящему счастливым.
Жизнь всегда была и будет полна опасностей, но это не повод предаваться страху, наоборот, если смерть всегда находится рядом — значит человеку больше нечего терять. Писатель не может стать хорошим автором, находясь дома в четырех стенах. Он всегда должен чувствовать жизнь и видеть ее такой, какая она есть. Поэтому необходимо стремиться к людям и событиям. Находясь среди общества, человек не думает о себе. Его заботят товарищи, близкие, дом, земля. Только работая над собой и над общим благом, человек возносится над грехами и пороками, а общество становится все более совершенным.
История написания и значение для автора
Многочисленные травмы сделали тело французского писателя неуклюжим и болезненным. Ему было тяжело находиться и на земле под знойным алжирским солнцем, и в воздухе в тесной кабине самолета на высотах, где у него начинали болеть плохо зажившие переломы. Являясь самым старшим по возрасту членом своей группы, он уже не обладал должной реакцией, какая у него была раньше. Многие говорили, что Антуан отправился на войну, чтобы больше не вернуться.
После гибели Антуана другие пилоты из его подразделения говорили о том, что Экзюпери казался несчастным. Он был рассеян, задумчив, но мог всегда поддержать других и дать дельный совет. Кто-то из пилотов вспоминал, что писатель сам искал смерти, поэтому все чаще шел на опасные операции.
Предположительно, незадолго до своей смерти Экзюпери и пишет таинственную молитву, в которой рассказывает об искусстве маленьких шагов. Молитва не входит в число официально принятых религией молитв, но очень глубоко затрагивает не только сердце, душу, но и разум.
В своей молитве автор словно прощается и исповедуется перед небесными силами. Он просит о помощи. Желает быть наблюдательным, находчивым, правильно распоряжаться временем, быть смелым, ценить дружбу и каждый момент жизни. Читая молитву и зная о скорой кончине Экзюпери, осознаешь, что автор чувствовал свою скорую гибель. Именно поэтому его слова воспринимаются особенно чувственно и проникновенно. Наверное, каждый, осознав, что скоро должно случиться непоправимое, хочет должным образом попрощаться, но далеко не каждому это удается. Французский писатель сделал это в форме молитвы, текст которой еще долгое время будет в сердцах будущих поколений.
Из каких веков дошла к нам молитва Экзюпери
На самом деле, утверждает Комиссар Катар, Антуан Экзюпери не был автором этого текста. Его оригинал каким-то образом оказался в руках пистаеля. Не исключено, что он сам перевёл его с древнеокситанского.
Утверждать столь категорично старовер Катар имеет полное основание. По его мнению, молитва сент Экзюпери Искусство маленьких шагов – это переделанный на современный лад текст катарского наследия – древнего обращения к Богу. Оно случайно было найдено в архиве одного французского виконта. Тот сам был уже католиком, но интересовался историей своего рода и собирал архив. Так катарское наследие и дошло до наших дней.
Текст катарского разумного разговора с Богом
Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов.
Сделай меня наблюдательным и находчивым, чтобы в пестроте будней вовремя останавливаться на открытиях и опыте, которые меня взволновали.
Научи меня правильно распоряжаться временем моей жизни. Подари мне тонкое чутье, чтобы отличать первостепенное от второстепенного.
Я прошу о силе воздержания и меры, чтобы я по жизни не порхал и не скользил, а разумно планировал течение дня, мог бы видеть вершины и дали и хоть иногда находил бы время для наслаждения искусством.
Помоги мне понять, что мечты не могут быть помощью. Ни мечты о прошлом, ни мечты о будущем. Помоги мне быть здесь и сейчас и воспринять эту минуту как самую важную.
Убереги меня от наивной веры, что все в жизни должно быть гладко. Подари мне ясное сознание того, что сложности, поражения, падения и неудачи являются лишь естественной составной частью жизни, благодаря которой мы растем и зреем.
Напоминай мне, что сердце часто спорит с рассудком.
Пошли мне в нужный момент кого-то, у кого хватит мужества сказать мне правду, но сказать ее любя!
Я знаю, что многие проблемы решаются, если ничего не предпринимать, так научи меня терпению.
Ты знаешь, как сильно мы нуждаемся в дружбе. Дай мне быть достойным этого самого прекрасного и нежного дара судьбы.
Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло.
Сделай меня человеком, умеющим достучаться до тех, кто совсем „внизу“.
Спаси меня от страха пропустить что-то в жизни.
Дай мне не то, чего я себе желаю, а то, что мне действительно необходимо.
Научи меня искусству маленьких шагов.
Качественная литература по будням. Коротко.
I
К студеному Белому морю со всех сторон надвинулись дремучие леса, а в лесах неисчислимые болота, озера, большие и малые-реки.
Летом по этим лесам ни проходу, ни проезду, разве лодкой только по речке, а зимой мужики разъезжаются за сотни верст и до самой весны рубят лес для сплава.
Кузьма Толоконников еще с лета выправил себе билет на делянку в казенном лесу и, когда ударили морозы и леса завалило снегами, приехал на рубку.
Кругом на сотни верст ни жилья, ни человеческого голоса, только мерзлые, заваленные снегом болота да вековые леса вплоть до пустынного моря.
Неподвижно стоят вековые красные сосны, голые снизу, и лишь мохнатые верхи густо белеют насевшим шапками снегом.
Лесную тишину нарушает только мерное чоканье топора. Кузьма в рваном, туго подпоясанном тулупе возится по притоптанному вокруг сосны снегу и раз за разом всаживает поблескивающий в морозной мгле топор. Как камень прокаленное морозом дерево, и со звоном отскакивает топор,- трудно рубить.
Высоко сквозь мохнатые верхушки сосен день и ночь морозно блестят, звезды, солнце не показывается,- целый месяц тянется сплошная зимняя ночь.
Пар идет от Кузьмова полушубка, и упорный топор все глубже входит в рану векового дерева; вырубленное у корня место темно зияет, как открытый рот. Кузьма засовывает топор за пояс и идет по глубоко протоптанной тропке к избушке,- из-за снега виднеется лишь его мохнатая шапка.
У избушки в закуте, сделанном из снега и сосновых ветвей, звучно жует сено мохнатая лошаденка. Кузьма выводит ее, подводит к подрубленной сосне, привязывает к хомуту свесившуюся с вершины веревку и гонит кнутом.
Лошадь налегает, снег визжит под копытами, веревка натягивается, как струна. Дерево вздрагивает, с секунду страшным усилием сопротивляется, и вдруг среди мертвого лесного молчания проносится треск,
и, роняя шапки снега и ломая молодняк, валится на глубокие снега судорожно вздрагивающей мохнатой макушкой вековое дерево.
Тогда Кузьма, точно взбесившись, начинает прыгать и танцевать по снегу, катается, падает на спину, на живот, уминая снег,- надо проделать от дерева к реке тропку. Потом гонит лошадь, и она тянет по тропке мертвое дерево, и из-за снега видны лишь мотающиеся лошадиные уши. На льду Кузьма из нарубленных деревьев вяжет плот.
Под конец руки немеют от усталости, а лошадь вся побелела обмерзшей пеной и потом. Кузьма ведет, ставит ее в закут, наваливает сена, а сам забирается в избушку. Она тесная, черная от сажи и такая низкая, что нельзя выпрямиться.
В углу груда камней. Разведет на них Кузьма жаркий костер, и ровной пеленой едко наполняет всю избушку дым, медленно выползая через дыру в крыше. Кузьма сидит на корточках на мерзлом полу, чтоб не задохнуться.
Когда прогорит, заткнет дыру. Принесет и навалит в углу пахучих хвойных ветвей и завалится спать. В избушке жарко, а за стенами в глухом молчании временами гулко стреляет — мороз дерет деревья.
Тихо, никого. Только иногда за стеной лошадь вдруг перестает жевать, прислушивается. Прислушивается и Кузьма — не волки ли подбираются. А за стенкой опять мерный жующий звук, и Кузьма крепко засыпает.
Просыпается он от холода, глянет — в полумгле белеют промерзшие стены, и плечом приходится вышибать крепко прихваченную морозом дверь.
А в лесу сквозь ветви смотрят все те же холодные звезды, стоит все то же пустынное молчание, залегает все та же морозная мгла. И опять глухое чоканье топора, треск молодняка, судорожно ломающиеся мохнатые ветви и визг снега под копытами выволакивающей дерево лошади.
Так день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем идет работа.
За всю зиму Кузьма два раза ездил в деревню за провизией.
Как-то раз случилось — повалилось подрубленное дерево; не успел Кузьма отскочить, накрыло его ветвями и придавило ногу толстым суком.
Кузьма закричал, и крик его разнесся по лесу. Он лежал притиснутый, как лисица в капкане.
Над лесом, должно быть, поднялась луна — сквозь просветы деревьев потянулись дымчатые полосы, и снег заиграл мириадами красных и синих огоньков. Чует Кузьма, стала одежда на нем хрупкой и ломкой — оледенела, и ресницы стали смерзаться.
Опять попробовал кричать Кузьма хриплым голосом, хотя знал, что никто не услышит. Несмотря на нечеловеческую боль, как-то ухитрился подтянуться к дереву и стал ногтями разрывать смерзшийся снег и землю. Кожа стала сдираться с рук клочьями, и все кругом окровавилось. Мороз жег свежие раны.
Докопался-таки Кузьма,- нога опросталась, и он пополз, оставляя кровавые следы, к избушке.
Два дня валялся, да вспомнил про лошадь-либо волки съели, либо замерзла.
Преодолевая боль, выполз из избушки. Лошадь, прихваченная к дереву веревкой и исхудавшая до костей, тряслась и глядела на хозяина печальными глазами. Молодые елочки были обглоданы кругом под корень. Кузьма перерезал веревку, и лошадь, шатаясь, побрела в закут.
Целую неделю провалялся Кузьма, а потом снова принялся за работу.
II
Прошла зима. Солнце долго стало ходить над лесом, а вместо ночей — приходил полусумрак.
Потянули с юга птицы.
Стаяли снега, и лесное царство необозримо потопило водой, и в ней хмуро отражались угрюмые сосны.
Подняло Кузьмов плот, и понесли вешние воды.
Изредка ударяет Кузьма правильным веслом, не Дает плоту сбиться с русла. Клонит сон, а нельзя спать — набежит на дерево или на мель, засядешь, а то и вовсе разобьет плот.
Тихо.
Полумрак белой ночи недвижно и призрачно дремлет над водною ширью, над потопленными лесами, над едва синеющей полоской дальнего берега, и чудится, это — не ночь, а дремотно потускнел неясный день.
Безжизненные туманы дымчато висят над водой, отражаясь призрачными очертаниями.
Ветер чутко дремлет, затаившись в иглистых ветвях, не зарябит уснувшей воды, не шелохнет зеленой хвои.
Тихо.
Только под бревнами немолчно бьется говорливая струя и навевает смутную дрему, и смежает сон отяжелевшие очи.
Кузьма встряхивает головой и оглядывается. Весенние воды быстро несут плитку. Красные сосны, стройные елочки, погруженные до половины в воду, безмолвно бегут по обеим сторонам, теряясь вдали в зеленых кущах столпившихся дерев.
— Го-го-го-го-го…
«О-о-о-о-о…» — катится далеко по водной глади, и встрепенувшееся эхо доносит назад ослабленные отголоски.
Птица испуганно летит с сосен, стаи пролетных уток, шлепая крыльями, беспокойно подымаются с воды, а лебеди, изогнув длинные шеи, белея в воде отражениями, чутко прислушиваются к лесному эху.
Кузьма не спал подряд несколько ночей. Один, некому пособить, не с кем словом перекинуться,- кругом лес, да вода, да потопленные болота.
«Какой бишь сегодня день?» — припоминает Кузьма и не может вспомнить.
Он кладет по пальцам, выходит — понедельник. Значит, целую неделю правит. Время холодное, вода — что лед, так и жжет. Приходилось по пояс, по плечи бродить. Худая одежонка намокнет, зубы колотятся, в челюстях больно, руки, ноги сводит, а согреться нечем: берега нет, кругом вода да деревья.
Плитка бежит, не останавливаясь. Кузьма и не правит,- вода по самому руслу несет. Он присаживается на корточки, уставляется глазами на журчащую воду и думает.
Это все одни и те же думы о хозяйстве, о том, сколько выручит с плотов, как сведет концы с концами, о том, что скоро выйдет на широкую Двину, там будет вольготнее.
Не заметил, как задремал Кузьма. Да кто-то как толкнет, и ахнул над самым ухом: «Ай спишь!..»
Вскочил Кузьма, все задрожало в нем, а это плот стукнуло о дерево. Могло так и разбить. Отпихнулся шестом Кузьма и стал внимательно править.
Кругом говорила птица, гоготали гуси, крякали неугомонные утки, белые лебеди важно выплывали на затопленные полянки. Над лесом зазолотились тучки. Поднялось солнце и залило волнами света и тепла и водную гладь, и потопленный лес, и Кузьму на плитке.
По кустам видно, быстро сбывает вода. Кузьма стал упираться шестом, и плитка побежала. Надо было поскорее пройти мелкое место впереди, пока не ушла вода.
Снизу добежал по воде людской говор, стук топоров, и эхо повторило далеко по лесу. Когда Кузьма выплыл за поворот, увидел — вся река заставлена плотами. Над рекой стон стоном стоял. Плоты засели на мелком месте, и народ бился, стаскивая их.
И, нажимая на 6, Кузьма закричал:
— Робята… пододвиньте-ка плот-от с правой руки, который на воде, а то не протить мне… посуньте-ка его на низ…
— Ступай под берегом… вишь ты, енерал… Мужики были обозлены, что засели, и не давали
дороги. Кузьма видел, что под берегом ему не пройти, все равно засядет. Он знал, что мужики помогут ему сняться, но только тогда, когда снимут свои плоты, а ясно было, что они пробьются целый день.
— Робята, посунь плот-от,- плитка у меня махонькая, духом проскочит, а под берегом все равно сяду, вишь, пни да песок обмелился…
Мужики делали свое дело; в свежем утреннем воздухе стоял стук топоров, говор.
Видит Кузьма — добром не возьмешь, уперся шестом и направил подхваченную течением плитку углом в шов загораживавшего плота. С треском раздался шов, бревна разошлись и всплыли, и, расталкивая их, быстро прошла, подгоняемая шестом, плитка. Град ругательств посыпался на голову Кузьмы.
— Ничаво… пущай себе… Под берегом-то мне неспособно… ничаво…- говорил Кузьма, гоня шестом плитку.
Мужики, отчаянно ругаясь, стали накидывать с соседних плотов на плитку канаты. Кузьма мигом обрубил их топором, и, пока мужики вытравляли из воды обрубленные концы, плитка ушла.
— Ничаво… пущай… Главное, неспособно под берегом-то…
Плоты с кричавшими мужиками с гомоном и стуком стали уходить вверх по реке. От них отделилась лодка и быстро пошла за плиткой. Похолодело на сердце у Кузьмы. С тем, что мужики неизбежно должны были избить его до полусмерти, он еще мирился, но в отместку они непременно порубят связи и распустят все деревья по реке.
И Кузьма заревел диким и страшным голосом:
— Уб-бью!.. не подступайся!..
Лодка набежала, и мужики приготовили багры зацепиться. Кузьма схватил огромное бревно, раскачал на руках и двинул в борт лодки. Бревно с треском высадило целую доску. Лодка качнулась, глубоко черпнула, а мужики от толчка попадали друг на друга. Пока они справлялись, плитка ушла по течению.
Кузьма, красный и потный, упирался шестом и все оглядывался, пока наконец плоты не пропали из виду за поворотом, и вытер с лица пот.
— Под берегом… неспособно, это нам неспособно…
Берега пошли высокие, весенние воды так и рвались в узких местах, и плитка неслась, как под парусами. На высоком берегу сосны тихонько качали мохнатыми ветвями и пропадали, в быстром беге, назади.
Кузьма опять остался один. Он правил.
Вверху стояло весеннее небо. С юга тянули птицы, и в голове Кузьмы лениво и смутно тянулись неясные, отрывочные и смутные мысли.
Кончился долгий день, и опять наступила прозрачная, белая, как потускневший день, ночь. Кузьма приплыл к большой реке. Она широко раздвинулась, и противоположный берег чуть синел тонкой полоской. Зеленели острова. Попыхивая клубами белого пара, бежали пароходы. Острыми крыльями белели паруса лодок. Ветер вздымал водяные горы, и с шумом и плеском катились они бесконечными рядами. В устье реки, по которой пришел Кузьма, набилось плотов видимо-невидимо,- ждали, пока стихнет грозная Двина. Кузьма завел свою.плитку в тихую заводь, привязал канатом к дереву и стал дожидаться, когда стихнет непогода. Целую неделю просидел на берегу Кузьма, совсем было проелся.
Наконец стихло. Огромная река спокойно улеглась в широкую гладь, слегка подернутую мелко-сверкающей шелковой зыбью.
В синеющей дымке длинной цепью потянулся бес- . конечный караван плотов.
Кузьма также вывел плитку из заводи. Подхватила ее могучая река и понесла, колыхая на мощных хребтах.
И побежали мимо далекие берега, развертываясь бесконечной панорамой.
Вставали белые громады оголенных скал алебастра, играя в кристаллах золотистыми лучами солнца, и темные расселины глубоко прорезали их ребра, точно морщины тяжелых дум на челе великана. Угрюмо высились неподвижные громады в немом молчании, внимая ропоту говорливой волны.
Проходили мимо недвижные скалы, и только белели вдали их обнаженные ребра, как белеют кости на мертвой равнине.
А взамен надвигался угрюмый бор и шумел на высоких берегах, качая вершинами столетних сосен и елей, и чудилось — сквозь смутный шум бежала смутная дума о минувших веках, когда редко стучал топор в сердце великана-бора, когда еще не дымились высокие трубы заводов в устьях рек и по самым рекам бесконечными караванами не тянулись безжизненные тела лесных гигантов.
Но отступил и дремучий бор и только вдали едва синел зубчатой полосой. По скатам холмов тянулись удлиненными четырехугольниками черные пашни, и пахарь вел соху, и лошади медленно ступали по взрыхленному пару.
Из-за поворота вдруг появлялись деревни, весело белея вдали церквами и играя в золоте лучей золотом крестов.
Большие почернелые двухэтажные избы глядели с холмов на широкий простор, где бежали, попыхивая белыми клубами пара, пароходы, неуклюже тянулись барки и медленно надвигались тяжелые колонны сплавляемого леса.
Когда же царица-река, разбитая зеленеющими островами на множество рукавов, сливалась вдруг могучим движением в одно русло и до синеющего горизонта протягивалась без изгиба сверкающей полосой, тогда, насколько только хватал глаз, белели в весенней дымке высокие колокольни и играли на солнце золоченые кресты.
Громадная река, точно дорогое ожерелье, была унизана деревнями и селами.
Кузьма рассеянно глядел на уходившие мимо берега.
Показался Архангельск.
Медленно надвигается он высокими трубами заводов, белыми постройками, золочеными главами собора и целым лесом мачт и рей над рекой.
Кузьма правит к городу. Близко уже.
— Слава богу, все благополучно… Нонче в сдачу — и домой.
На переднем плоту, что шел перед Кузьмой, мужики вдруг забегали, кричат и что есть мочи отгребаются в сторону.
Кузьма замер: разрезая волны, быстро надвигалась темная громада морского парохода. На мостике капитан стоит, рукой машет, в рупор что-то кричит. Из черной трубы вырвался белый клуб пара, зазвучала упругая медь, и далеко убегали по реке тревожные отголоски.
Кузьма как сумасшедший стал отбиваться в сторону, но не успел и двух раз вынуть весла из воды — раздался треск: пароход, как нож репу, разрезал передний плот. Вокруг по вспененным волнам всплыли высвободившиеся бревна и закачались в бешеной пляске, с глухим стуком ударяясь в железную обшивку парохода, точно обрадованные, что вырвались на волю из крепких пут. Мужики, видя, что плота не спасти, кинулись в лодку и отъехали.
Кузьма мгновенно сообразил, что он уже не успеет отбиться в сторону и что его плот неминуемо постигнет такая же участь. Он бросил весло, схватил огромную дубину и кинулся навстречу быстро надвигавшейся громаде.
У него не было никакой определенной, осознанной цели, он делал это механически, совершенно инстинктивно, как мы инстинктивно закрываемся рукой от удара. Крепко нажал бревно одним концом к груди, а другой выпятил вперед.
Ни о чем не думал, ничего не соображал. Только пронеслись обрывки:
«С мели снялся… от мужиков ушел… бурю пронес господь… нонче в сдачу…»
Он не видел, как засуетились на пароходе матросы, видя, что он не уезжает с плотом, и боясь, что его убьет бревнами, не слышал, как взбешенный капитан посылал ему в рупор громовым голосом ругательства ломаным русским языком, как в воздухе свистнула, развертываясь кольцами, бечевка и, задев по лицу, скользнула в воду, и кто-то крикнул: «Держи!»… Он только чувствовал, как на него надвигалось роковое, как надвигается ужас смерти.
Ему не приходило на мысль, что через секунду, через одно мгновение бревна переломают кости, размозжат голову и он, как ключ, пойдет ко дну.
Он изо всех сил уперся в плот, как бык, наклонил голову и, затаив дыхание, ожидал удара. Он не сознавал ясно, чего, собственно, хочет,- это был порыв отчаяния.
Прошло всего несколько секунд, а они ему показались столь длинными, как те бесконечные зимние ночи, когда он сидел один в своей избушке перед костром в глухом лесу, и снежный ураган ревел за стенами, и гудели, качаясь, вековые сосны, и дым, клубясь, расползался по всей избушке, а в углах при красноватом отблеске костра пробегали темные тени.
Плот подняло и опустило, и перед Кузьмой появились темные бока парохода, вертикально подымавшиеся из воды, и, грозно белея, клокотала вокруг пена. В воздухе мелькнули два багра, зацепились за Кузьмову одежду, но худая одежонка не выдержала, и багры мелькнули назад с оборванными клочьями.
Что-то с силой толкнуло его в грудь, точно это был Удар огромного кулака. Он отлетел, и волна два раза прошла над головой.
На минуту Кузьма потерял сознание. Когда очнулся, он лежал на своем плоту, который, скрипя, подымался и опускался, и расходившиеся волны иной раз забегали по бревнам до его места. Вверх по реке уходила громада, Краснея издали трубами, из которых вырывались тяжелые металлические вздохи.
Кузьма с трудом сообразил, что с ним произошло: разбитый плот… суета на пароходе… черные вертикально подымавшиеся металлические стены, и теперь… тупая боль в груди.
Он попытался было встать на ноги — не смог, дополз до края плота и стал мочить себе голову и грудь — и тут только пришел окончательно в себя. Пароход задел плот боком, а он со своим бревном смягчил удар.
Кое-как прибился Кузьма к берегу, привязал плот, отправился в контору, сдал лес и получил деньги.
И когда вечером, отдохнувший, он шел домой, все кругом повеселело: весело сияли золоченые кресты и главы над белеющими церквами, весело посвистывали по реке пароходы, суетливо шлепая по спокойным водам красными колесами, веселый гам висел над судами, шхунами, барками и громадными морскими пароходами, столпившимися на реке целым городом.
Кузьма шел и приятно ухмылялся, поглядывая на едва белевшие на противоположном берегу деревни.
«Не чужим умом — своей головой выкрутился».
И, ухмыляясь, опять подумал: «Добрая голова… кажному пожалаю».
Потом стал соображать, какой дорогой пройти в свою деревню, чтоб миновать трактир на берегу и не загулять. Он остановился и соображал долго и трудно, глядя в землю, но все дороги, которые мысленно представлял, сходились и шли мимо того трактира. Кузьма махнул рукой и пошел в путь-дорогу.
Что общего между молитвой Экзюпери и утренней молитвой оптинских старцев
Как видите, сходство более чем очевидное. А если вы перейдёте по ссылке внизу, то удивитесь еще больше. Знаменитая утренняя молитва оптинских старцев на начало дня тоже похожа на эти два текста, как две капли воды. Этот факт только подтверждает древние славянские корни святых слов молитвы.
Знал ли сам Антуан де Сент Экзюпери какое богатство ему попало в руки? И только ли одна молитва? Безусловно. Предполагая, что в его руках находился архив катар, кем стали русские богомилы во Франции, мы можем совсем иначе посмотреть на его «Маленького принца».
Это произведение буквально пронизано недомолвками и намёками. «Ибо я совсем не хочу, чтобы мою книжку читали просто ради забавы. Сердце мое больно сжимается, когда я вспоминаю моего маленького друга, и нелегко мне о нем говорить…».
Планета Земля, на самом деле, такая маленькая во вселенной. А мы все на ней маленькие принцы-люди. Тогда о чём пишет Экзюпери?
«… на планете Маленького принца есть ужасные, зловредные семена… это семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки».
У души свои дороги
Он смотрел на мир, широко распахнув душу, и много писал о том, что видел и что произвело на него наиболее сильное впечатление.
Возможно, где-то в закоулках своих дорог он действительно повстречал маленького принца, ведь повесть необычайно реалистична и не производит впечатления сказки или фантастики. Скорее, она сильна мечтой о дружбе, сильна своей тоской по Родине и буквально земным притяжением любви.
Во время Второй мировой войны, Антуан де Сент-Экзюпери вошел в состав французских воздушных сил и воевал на самолете-разведчике; без оружия летал в тыл врага. Риск был непомерным, связанным не только с опасностью оказаться в плену, но и просто погибнуть.
Иногда маска может оказаться более опасной, чем полный отказ от нее
Знакомства через приложения способствуют созданию более длительных отношений
Вкусные салаты без майонеза: 3 рецепта с селедкой, фасолью, авокадо
Писатель был уже не молод и слишком рассеян для «крутых виражей». В какой-то из особенно трудных дней он написал молитву о помощи.
Молитва — одно из самых коротких произведений писателя, но именно оно наполнено мудростью и сакральным смыслом.
О чем предупреждал нас Экзюпери в своих откровениях
Это писатель только об атомных взрывах, на которые так смахивают баобабы на рисунке Экзюпери? Или он говорит о чём-то большем? Пустившим корни в саму сердцевину планеты?
Вспомните его напутствие из «Маленького принца»:
« — Есть такое твердое правило, — сказал мне позднее Маленький принц. — Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету. Непременно надо каждый день выпалывать баобабы, как только их уже можно отличить от розовых кустов: молодые ростки у них почти одинаковые. Это очень скучная работа, но совсем не трудная».
Какие глубинные слова. Можно предположить, что навеяны они автору были святыми откровениями катар богомилов. Экзюпери полностью осознавал о чём говорил:
«Я хочу предупредить моих друзей об опасности, которая давно уже их подстерегает, а они даже не подозревают о ней, как не подозревал прежде и я…».
Похоже и гибель талантливого писателя не случайна…
Так что молитва сент Экзюпери Искусство маленьких шагов имеет глубокий сакральный смысл. Она впитала в себя мудрость веков. Обращены слова молитвы не столько к Богу, сколько к человеку. К его душе, к его божественному подобию. Она учит жить по законам мироздания.
Иван Иванович А.
Молитва оптинских старцев на каждый день
Личность автора
Несмотря на то, что «Молитва» – очень короткое произведение, через него можно достаточно глубоко постичь личность самого автора, увидеть, что его волновало, чего он желал, а от чего, наоборот, хотел избавиться.
Читатель не может не заметить, что Сент-Экзюпери не требует от высших сил никаких материальных ценностей. Роскошь он видит не в большом количестве денег или антиквариата. Настоящее богатство для автора – это общение с настоящими друзьями, для которых он и сам хочет стать верным и преданным другом. Французский лётчик считал роскошью любимую работу и возможность путешествовать.
Бескорыстная просьба Подобно царю Соломону, Сент-Экзюпери просит Бога дать ему мудрости: не желать того, что не является действительно необходимым, правильно использовать оставшееся на этом свете время, быть справедливым по отношению к ближнему, слышать правду и уметь принимать её.
Великий французский лётчик был бескорыстным человеком, умевшим ценить маленькие радости жизни. Сент-Экзюпери видел свою миссию в том, чтобы служить всему человечеству. Именно поэтому он выступал против войны. Любая война – это, прежде всего, убийство. А убийство и служение людям несовместимы.
